|
I Кража.
Прелых
листьев дурман
да сухая трава -
вот и все, что осталось от
лета.
В голом городе бродит
колдун иль шаман
с головой
голубой, как планета.
Мерно лепится вязь
его тихих речей
о
каких-то невиданных дивах...
То трясясь, то молясь
сзади двое
бичей
у прохожих канючат на пиво.
Дашь монету - пропьют,
а
не дашь - отберут
у какого-нибудь пацаненка....
В его вязи
уют,
он давно уж не тут,
хоть граница прозрачна и
тонка.
Его ауры свет
в его темных глазах
негасим, как в
предвечности Логос....
У бичей денег нет,
и в глазах только
страх
да желанье согреться немного.
Они жадно глядят
на
цветной амулет,
на расшитую бисером тогу...
Его мысли,
парят
в сферах дальних планет,
подобрались к Блаженства
чертогу.
Просияв, рядом с Шивой
он сел как Брамин....
Тут
бичи потянули за тогу,
с плеч сорвали. Пугливо
икнули:
-
Ой, блин! -
увидав многоликого Бога,
и - к ломбарду прямою
дорогой!
II Месть Шивы
Бичи
летели ошалело
над раскаленной мостовой
к ломбарду. Сзади
неумело
бежал сам Шива, то и дело
грозя десницею
златой.
Вокруг все тихо и спокойно -
трамваи тянутся,
дома
стоят вдоль улицы нестройно,
прохожих тьма, но все
пристойно,
как будто все сошли с ума.
Старик ломбардщик принял
тогу,
сказал, что должен оценить.
Моргнул, увидев лики
Бога,
(Эх, перебрал вчерась я много...)
Моргнул еще,
прикрикнул:
- Цить!
Бичам велел ждать долг в
прихожей.
Спустился в бар, "Мицне" налил,
но так при
этом скорчил рожу,
как будто взял залог негожий
иль отродясь
вина не пил.
Сам Шива был обескуражен
и, поместив бичей в
карман,
встал у дверей заместо стражи.
( Хоть в мире должности
нет гаже,
чем сторожить чужой чулан).
Часы пробили полночь.
Пьяный
ломбардщик с тогой входит в дом.
Гроза бессмертных,
Шива, рьяно
со всех углов и из чулана
в него небесный мечет
гром.
Дымят тяжелые портьеры.
В огне трещит ломбардный
стол.
Повсюду острый запах серы,
и гарь, и чад превыше
меры...
Ломбардщик спит, упав на пол.
Бичи в кармане,
задыхаясь,
прогрызли дырку и - бежать,
на змей и гадов
натыкаясь,
об чьи-то кости спотыкаясь
и поминутно
зарекаясь
отныне тоги воровать.
III Обращение
Опять
дурман, трава сухая...
Опять шаман, сплетая вязь,
бормочет
что-то и вздыхает,
в расшитой тоге хоронясь
от ветра мокрого и
снега.
Левее - рваные бичи.
Ломбардщик им за пивом сбегал
и
чуть сердешных подлечил.
Поддав, они глядят на тогу:
- Ну, не
видали отродясь!
Шаман, чудак, позволь потрогать,
нельзя ведь
жить загородясь
от мира тогою и Шивой.
Хоть ты умнее, коль
плешивый,
но не сердись, дадим совет:
блажен кто пьет, кто
трезвый - нет.
Кончай летать к чужим планетам -
там не отыщешь
жизни суть.
Пусть мы разуты и раздеты,
но мы нашли к
Блаженству путь.
Шаман, прервав беседу с Богом,
оборотил свой
взор к бичам...
Они, как пасынки Природы,
с восторгом пялились
на тогу...
Он взял бутыль, поднес к губам,
глотнул... Немного
подождал...
Глотнул еще и так сказал:
- Постигну весь ваш мир
до дна
и коль найду, что от вина
к Блаженству тянется
стезя,
я тогу вам отдам, друзья.
И выпил все.
С тех пор
шаман
без тоги,
бос
и вечно пьян.
|