Зачем я играю в Сонетник?


    В конце прошлого мая, путешествуя по графству Корнуэлл, мы с женой и дочкой попали на станцию спутниковой связи британской телефонной компании British Telecom. Если верить рекламе - это самая крупная спутниковая станция на Земле. Бог ее знает, по какому параметру она самая крупная - по числу ли антенн, размеру ли их, или занимаемой площади, но впечатление производит сильное. Грандиозного размера тарелки (они там замечательно называются - "Артур", "Мерлин", "Тристан" и т.д.), нацеленные в разные участки неба, вызывают воспоминание то ли о первых кадрах "Космической Одиссеи 2001" (с музыкальной темой, памятной нам по "Что? Где? Когда?"), то ли о "репортажах из Центра управления полетом", то ли еще о какой ракетно-космической или научно-фантастической чертовщине. В отличие от любого подобного заведения в России, спутниковая станция ВТ в Корнуэлле за милую душу (и достаточно умеренную плату) пускает внутрь туристов - не во все, конечно, закоулки, но посмотреть там вполне есть что. Наряду с такими забавами, как возможность поуправлять маленькой спутниковой антенной, наводя ее на один из нескольких (настоящих!) спутников по вашему выбору, поговорить (через спутник же) с собственной женой по видеотелефону - второй аппарат находится в этой же комнате на противоположной стене - или посмотреть в замедленном темпе, как видеосигнал с телекамеры хроникера, снимающего извержение вулкана в Нижнем Какаду, через пару спутников и пяток наземных антенн попадает в студию ВВС и на ваш телевизор, - наряду со всей этой электронной вакханалией посетителям предоставляется еще и возможность "потрогать руками Интернет", поскольку кто-то кое-где у нас порой еще не представляет себе, что это такое. По крайней мере, судя по выражению растерянности на лицах посетителей, пытавшихся "бродить" по сети с помощью загруженного на пяти компьютерах Explorer'a.

    Как только я, к тому моменту уже целых пять дней вынужденный обходиться без Интернета и Сонетника, увидел все это богатство, я, разумеется, тут же забыл о спутниках, антеннах и прочих чудесах техники и минут сорок (благо время on-line было неограничено) провел в безуспешных попытках связаться с "Чертовыми Куличками". Очень мне хотелось узнать, как там без меня пишутся два любимые мои в то время сонета. И не знал я еще тогда, что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и что бульдозер в Детройте тупым своим ножом уже перерезал драгоценный кабель, и что связи с Куличками не будет еще целую долгую неделю.


    Учитывая хоть и малую, но все же не нулевую вероятность того, что этот текст когда-нибудь попадется на глаза человеку, не знающему, о чем, собственно, идет речь, следует, по-видимому, сначала объяснить: что это вообще такое - Сонетник. Но поскольку большинство моей потенциальной аудитории, без сомнения, знает, что к чему, я постараюсь изложить суть дела как можно короче. Осведомленные могут пару абзацев пропустить.

    Сонетник - замечательная литературная игра, существующая на Интернете с декабря 1995 года. Ее автор (а также гостеприимный Хозяин и строгий Начальник) - всем известный Дмитрий Манин (а тем, кто еще с ним не знаком, - хотя бы и "виртуально", - могу только позавидовать: у них все впереди), - живет и работает в Palo Alto, штат Калифорния. Говорят, что идея Сонетника выросла из двух корней: игры в Чепуху (что это была за игра, можно посмотреть здесь) и другого замечательного детища Начальника - игры в Буриме. Непосвященных читателей, которым захочется подробнее узнать о Буриме, могу отослать к статье Сергея Кузнецова в газете "Коммерсантъ-Дейли", а также к статье самого Манина в Журнале.Ру.

    Идея Буриме - сочинение стихов на заданные рифмы. Вы получаете от программы две пары случайным образом выбранных рифм, пишите на них четверостишие и посылаете его на склад - на суд общественности. Сонетник же - игра коллективная, задача ее участников - написать стихотворение сообща. Стихотворение это, с целым рядом оговорок и уточнений, должно иметь форму сонета. Программа задает размер и ритмическую структуру, и иногда тему. Все остальное - дело вкуса авторов. Написав строку, вы теряете доступ к стихотворению до тех пор, пока не будут написаны хотя бы еще две строки. Есть еще несколько правил, подробно останавливаться на которых здесь, видимо, не стоит.


    Впервые о Буриме и Сонетнике я узнал совершенно случайно. Как-то приятель из Нью-Йорка прислал мне адрес своей страницы, которую он завел на Geocities. Страничка была совсем пустая, было на ней несколько семейных фотографий, интересных только близким друзьям, да пара ссылок, и среди них - ссылка на Журнал.Ру (о котором я тогда тоже еще не знал). И надо же было такому случиться, чтобы, пойдя в Журнал, я сразу наткнулся на упомянутую статью Манина. Оттуда, понятно, до Буриме с Сонетником был только один шаг, он был сделан, - и началось.

    Боюсь, что с этого момента я (по крайней мере на какое-то время) почти совершенно выпал из физической действительности и с головой ушел в виртуальную. Буриме поначалу не очень меня увлекло, но в сети Сонетника я попал моментально и накрепко. Я проштудировал Склад, понаставил оценок (разных), я включился в написание сразу шести или семи стихотворений (от большинства из них я, честно говоря, до сих пор в ужасе; сейчас я стараюсь участвовать в двух-трех, не больше), я распечатывал протоколы написания и увлеченно зачитывал их жене, смакуя отдельные строки и особо останавливаясь на иногда довольно желчных комментариях неизвестного мне еще тогда Цензора (кто же это такой? - все ломал я голову, пока не нашел ссылок на его коллекции). Короче говоря, я увлекся, я влюбился, я заболел.

    Время шло, в Сонетнике было написано штук 60-70 стихотворений. Чаще плохих, иногда - приемлемых, редко - хороших. Я благополучно справился с первыми несколькими приступами болезни неофита - стремлением во что бы то ни стало убедить Начальника изменить то или иное правило игры (с благой, исключительно с благой целью!). Я с потаенным удовлетворением наблюдал, как предложения никому прежде не известного Юстаса нет-нет да и находят вдруг поддержку у кого-то из соавторов. Я немножко научился различать почерки разных участников и иногда угадывать, кто именно написал новую строчку. Я успел даже сцепиться кое с кем из соавторов, и потом (надеюсь!) помириться. Короче говоря, Сонетник стал частью жизни, и конца этому не предвидится - во всяком случае, пока Медицинская школа, где я работаю, предоставляет мне возможность бесплатно пользоваться Интернетом.


    Но вот какое-то время назад, в разгар очередной дискуссии в Книге Жалоб о правилах игры, кто-то вдруг в пылу полемики обронил вопрос: да зачем вы вообще играете в Сонетник? Если вас столь многое не устраивает в правилах, пишите стихи сами! Вопрос этот породил два-три довольно развернутых выступления (которые при этом были, на мой взгляд, весьма неисчерпывающи, так что ответами их, строго говоря, считать было нельзя), и на этом тема была закрыта. Для кого-то. Думаю, не для всех. И уж точно, не для меня. Семя упало в землю, набухло, проросло, и каждый раз, когда, приходя в Сонетник, я видел, что мою вчерашнюю строку ну просто очень неудачно продолжили (а то и вовсе изменили!), я снова и снова задавал себе этот вопрос: если отношение соавторов к моим строчкам (далеко не всегда серьезное или хотя бы уважительное) так задевает меня за живое, если не могу я найти никакой прелести в стёбе (который намного чаще, чем мне хотелось бы, встречается в Сонетнике), если..., если..., и еще два десятка "если", - зачем же я тогда, черт побери, шляюсь сюда почти каждый день, на фига мне сдалось все это, ЗАЧЕМ Я ИГРАЮ В СОНЕТНИК?

    Ответов на этот злосчастный вопрос на сегодняшний день у меня накопилось уже несколько. Не могу сказать, что все они оформились настолько, чтобы я мог издожить их аккуратно и систематически. Скорее, все мои ответы - части одного целого. Но они уже так давно зудят во мне, что мне захотелось их записать.

    Итак:

    Зачем я играю в Сонетник?


    В этом месте мне пришлось надолго остановиться и поразмыслить - какую из причин поставить на первое место. Должны же среди них быть более и менее важные. Кроме того, причины должны распадаться на а) мои личные и б) более общие, присущие не только мне, но и другим игрокам. Однако, никаких оснований претендовать на хоть какую-нибудь полноту информации касательно моих соавторов у меня, разумеется нет (несмотря на то, что с некоторыми из них я состою в более или менее активной переписке), так что, какие причины движут только мной, а какие - всеми участниками Сонетника, я решить не в состоянии. В общем, ни к какому конструктивному выводу относительно систематизации и обобщений мне прийти не удалось, так что придется заняться простым перечислением - в том порядке, в каком ответы приходят в голову. Предоставляю другим участникам игры судить, насколько мои ответы универсальны.

    Начнем со склонности к стихотворчеству. Вполне очевидно, что тот, кто никогда не испытывал потребности рифмовать слова, скорее всего, долго в Сонетнике не задержится. Заинтересуются и попробуют свои силы те, кому пришлось когда-нибудь написать строфу-другую. Мое лично "собрание сочинений" насчитывает штук 15-20 стихотворений, большинство из которых написаны, разумеется, во вполне щенячьем возрасте. Перечитывать и даже припоминать их сейчас не очень приятно. Как будто, по меткому выражению Стругацких, "рассказывают тебе умиленно, как ты в три годика, не удержавшись, обделался при большом скоплении гостей". Разумеется, девятнадцать лет, романтическая натура и несчастная любовь многое объясняют и извиняют, но из всего, что я в свое время написал, сегодня я рискнул бы прочесть одну-две вещи - и то только очень проверенному человеку.

    Из сказанного следует, что пресловутая склонность к стихосложению, совсем не обязятельно означает настоящий поэтический талант (да Господи, даже и хоть какой-нибудь!) - по крайней мере, в моем случае. К несчастью или к счастью - это другой вопрос. Конечно, у меня не может быть стопроцентной уверенности, но мне почему-то кажется (я очень удивлюсь, если выяснится, что я ошибаюсь), что, скажем, Юлия Генюк, чьи стихи в свое время поразили меня в самое сердце, в Сонетник не играет. Зачем? Все скопище авторов Сонетника, будь в их распоряжении даже все время в мире, никогда не напишет ничего хоть отдаленно напоминающего Юлины стихи. Это грустно, но, боюсь, это правда. Таким образом, еще одной причиной увлечения Сонетником является, скажем так, поэтическая несамодостаточность. Иначе говоря, неспособность (или, мягче, недостаточная способность) к полноценному вдохновению, и (следовательно?) способность вдохновляться чужим вдохновением. Уж сколько раз было - смотришь несколько дней на последнюю написанную строчку и думаешь: нет, куда-то не туда все это зашло, тупик, не отрезать ли? И вдруг появляется продолжение, и видишь: да, это хорошо, это самое то, это можно развить так-то и так-то, и глядь - не одну, а сразу несколько строк родишь в продолжение, и пожалеешь, что по правилам больше одной строки написать не можешь.


    Ну хорошо. Пока что у меня вырисовывается образ этакого графомана - сам он хорошо писать не умеет, но и не писать не может, вот и идет в Сонетник. Но ведь не только бездари прибегали в разное время к коллективному авторству. Хрестоматийный пример Козьмы Пруткова, скажем, демонстрирует как раз обратное. Лишь Владимир Жемчужников писал только и исключительно для Пруткова. Остальные участники псевдонима были вполне известны и сами по себе. Не то чтобы мне когда-нибудь приходилось читать Алексея или Александра Жемчужниковых, но А.К.Толстой, кажется, в рекламе не нуждается. Правда, я тут же вынужден сам себя поправить: многие и многие вещи Пруткова были написаны его участниками индивидуально, а опубликованы за подписью К.Пруткова. Говорят, архивные материалы не дают однозначного ответа на вопрос: насколько действительно коллективным является авторство того или иного произведения. Но как раз отсутствие такого ответа и позволяет предположить, что хотя бы некоторые из стихов Пруткова были написаны именно так, как мы пишем в Сонетнике: строчку - Толстой, строчку - кто-то из Жемчужниковых, и т.д.

    Другой пример - уже упоминавшиеся Стругацкие. Пример, правда из прозы, и опять-таки существует мнение, что С.Ярославцев и С.Витицкий порознь - это много хуже, чем Стругацкие вместе. Но ведь могли же и порознь! И, между прочим, не так уж плохо получалось. Значит, коллективное творчество - не обязательно удел бездарностей. Порадуемся этому жизнеутверждающему выводу и попробуем разобраться дальше.

    Мне всегда казалось, что, помимо таланта и трудолюбия, одним из главных условий плодотворного литературного (да и всякого другого) творчества должна быть интравертность. У человека, носящего в душе такие бесконечные миры, что они у него там уже не помещаются, требуют переноса на бумагу (или холст), просто не может оставаться достаточно душевных сил для полноценного общения с миром реальным. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Много ли мы, например, знаем поэтов, которые были бы единожды и счастливо женаты? Вон Городницкий, скажем, вообще не рекомендует поэтам жениться. Красное словцо? Фигура речи? Вряд ли. Когда еще было сказано: "Ты царь. Живи один". Оно конечно, все мы (разумеется, при условии, что мы получили образование и что-то в жизни читали) носим в душе довольно много такого, что может оказаться интересным для окружающих. Ну а если мы при этом экстраверты, если мы так устроены, что без этих самых окружающих мы существовать не можем? Если нам необходимо каждый день с ними общаться, делиться, просто трепаться? Вот и распыляем мы ежедневно то, что носим внутри, в общении с семьей и друзьями. И не успевает оно у нас внутри как следует перебродить и созреть. А когда мы оказываемся перед листом бумаги, посетившие нас мысли и образы, казавшиеся нам такими нетривиальными и, безусловно, достойными того, чтобы их записать, вдруг оборачиваются сто раз уже высказанной банальщиной. Еще бы! Сами и высказали, и не раз. А "мысль изреченная", как известно... Но "изреченная" ведь, а не "записанная"!

    Так воздадим же хвалу тем, кто "заикается на людях и скандалит за письменным столом". Может быть, если бы не необходимость ежедневно скандалить на площадях, вокруг нас (и среди нас) было бы намного больше поэтов, художников, музыкантов. Может быть, кто знает...


    Так что же, получается, я хожу в Сонетник - общаться, что ли? Боже мой, ну конечно же! Да и с остальными (правда, тут я вступаю на скользкий путь априорных предположений, но кажется мне почему-то, что не так уж я ошибаюсь), наверняка, та же история. Не знаю, кто из авторов Сонетника живет в России. Кажется, когда-то где-то звучало, что один из них живет в Питере (не буду называть имя, поскольку не уверен), но твердо знаю: Манин - в Америке, Цензор - в Америке, Фраер - там же, Подполковник - по-видимому, тоже. А.С. - в Париже (пока). Я - в Англии. И так далее. Иными словами, очень многие из нас оторваны от языковой среды и, конечно же (какие бы причины ни побудили нас уехать), изголодались если и не по самой России, то по ее культуре, просто по интеллигентному разговору (последнее, кстати, вполне может относиться и к тем, кто в России). И между прочим, не только к сонетчикам это относится, а в полной мере и к буримейстерам (правда, эти подмножества сильно пересекаются). Скажем, израильские буримейстеры, тоже, думаю, ходят на манинские страницы не только стихи писать, каким бы количеством соотечественников они ни были окружены в Израиле. Или австралиец Ёрш, который сейчас, как и я (счастлив мой Бог), живет в Англии. (За одно это знакомство я буду век благодарен Манину и его страницам).

    Получается, что Сонетник для меня - это в первую очередь место общения, где я могу встретить людей, с которыми стоит и хочется общаться. А то, что поводом и предметом этого общения являются стихи, делает его еще более ценным, хотя какие там у нас пишутся стихи - это меня интересует только во вторую очередь. Конечно, хотелось бы, чтобы хорошие. Но это уже зависит от степени таланта, образованности, интеллигентности (прошу Подполковника в этом месте не хвататься за пистолет!), начитанности и, что там греха таить, просто грамотности участников. И Бог с нею, с этой степенью. Какова бы она ни была, она, безусловно, отлична от нуля, и я буду опять и опять приходить в Сонетник, расставлять в строчках Фраера запятые (которые он, погруженный в англоязычную среду, упорно игнорирует), спорить с Цензором об избыточности его метафор (все равно радуясь при этом их образности), ставить нули и единицы циклу о Козлодоеве (продолжая считать его похабным даже под дулом Подполковничьего пистолета), читать умные рассуждения Манина в Жалобной Книге об отличиях силлаботонических метров от дольника, а там, глядишь, может, и сам одну-другую удачную строку придумаю.

    М.: Спасибо тебе.

    -- Justas (Jr.)