Wed, 24 May 1995 22:33:03 GMT
Но очень маленькое. Ниже следует цикл,
в который, непрерывности ради (а токмо
волею...), включены некоторые из ранее
опубликованных на SCS/R вещей, подчас в
слегка иной редакции. Конечно, не следует
отождествлят автора с поэтическим духом,
от лица... тьфу, от бесполотного вещала
которого ведется, собственно, вещание.
``Говорит и показывает Москва... Работают
все радиостанции Советского Союза.''
В России странные манеры.
В России, тысяча чертей,
В России гибнут пионеры
Из-за больших очередей,
В России в бубны бьют сначала,
А похмеляются потом...
В России мочатся в мочало,
И носят воду решетом.
Бакс на Руси уважают.
Баксу повсюду почет -
Ежели бакс вынимают,
Водка рекою течет.
Бакс убирают обратно -
Водка пытается течь.
Это, "мон дью", неприятно,
И подобает пресечь.
Я же сказал: неприятно!
В морду пихают хлеб-соль.
Да уберите обратно!
"Хальт! Доннерветтер!" Пароль!!!
Мы живем в стране с надрывом,
Мы живем в стране с дырой,
За чудовищным обрывом,
Под бессмысленной горой.
На краю водоворота,
За границей бытия,
Где захлопнулись ворота
И скопытилась свинья.
Где раздулся минотавр
И захлопнулось окно,
Рухнул склеп, развеян лавр,
Стало страшно и темно.
Где оборваны постромки
И рассверлены замки,
Конфискованы котомки
И зацеплены чулки.
Взорван банк и нету денег,
Сломан стул и нет стола.
И творцов лихих евгеник
Проститутка родила.
Где закрыты переходы
И оборваны концы,
Арестованы народы
И не хочется мацы.
Где буксируют буксиры
И буксуют поезда.
И в бутылях эликсиры
Неразлиты навсегда.
Переехал экскаватор
Самобранку поутру.
Ах, зачем чертил Меркатор
Эти страны - не к добру...
В этих диких перелесках
И молчащих западнях,
Шуме ветра, рыбьих всплесках -
Видно, в дявольских клешнях
И таинственных веригах
Виден смысл и торжество
Тех, кто в сих мирских стратигах
Видит промысел его.
Молча встали генералы
И ушли из-за стола.
Полиловели кораллы.
И загублены дела.
Уничтожены архивы
И разрушены дворцы.
Перепаханы оливы
И защелкнулись щипцы.
Срыты стены и ворота,
Сняты все колокола,
И четыре ешибота
Птица Рухх перенесла
Как инфаркты переносят
Негодяи-подлецы,
Никого о чем не просят,
Отдаваючи концы.
Растревоженный капелью,
Поп задумался на миг.
"Загляну-ка лучше в келью," -
И преставился старик...
Зачарованный весною,
На горе стоит лесник.
Два медведя с рысью злою
Скоро сделают пикник.
"Эк природу прохватило," -
Думал в лодке сельский врач...
Два огромных крокодила
Не могли сдержать свой плач.
На посту, седой и важный,
Задремал милицанер.
Мимо шел преступник страшный
И зарезал, например.
На посту своем, бесстрашный
Задремал милицанер.
Мимо шел начальник важный
И заметил, например.
Раз ты спишь, поста и нету,
То-есть, в общем, как бы нет:
Враг подходит к турникету
И... вращает турникет!
Не сличивши рожу с фоткой,
Не представив документ,
Горделивою походкой
Враг уходит... Где ты, мент?!
. . .
Он ударит камнем знамя
И аквариум побьет,
И плакат "Москва за нами"
На фрагменты разорвет.
Пробежит по коридору
Как диаболо какое,
И сломает всю контору
Деревянною ногою.
Отдубасит костылями
И директора, и зама.
И отлупит так граблями
Беспартийного Абрама,
Что чудовищные вопли
Так разгонят всех вконец,
Что ворочает оглобли
Даже "Наз", который "Спец",
И советская контора
Погружается во тьму,
Как содомская Гоморра.
Сам не знаю, не пойму.
Грабят деньги. Ставят клизмы.
Коммунисты. Коммунизмы.
Будте умными людьми и нормальными,
А не будте сволочьми аномальными.
На родине страшного, злого героя
Смеются сквозь слезы и плачут сквозь смех.
Он очень велик - с небольшой головою -
Не любит людей и опасен для всех.
Зачем тебе работа в этом хлеве,
В сего кита непроходимом чреве?
Чтобы дети могли приобщиться,
Уворует мясца продавщица.
В этой северной, льдистой стране
Генерал щеголяет в лампасах,
А крестьянин умрет по весне
На гниющих и скудных запасах.
В этой северной, льдистой стране
Ездят черные автомобили,
А крестьянин умрет по весне
И окажется в тесной могиле.
В этой северной, льдистой стране
Есть заводы и есть вертолеты;
Если кто и не мрет по весне,
То по-черному пьет до работы,
На работе ворует и пьет,
А вернувшись домой, выпивает...
Ну и что, что весной он не мрет,
Все равно, твою мать, помирает!
Липкие щупальца тянет
К горлу ребенка страна.
Как облапошит, обманет,
Как объегорит она
Тонкую детскую душу,
Пусть она верит в добро -
Вот уже лезут на сушу
Гады, и ищут в метро
Тонкую детскую душу,
В давке цепляют крюком,
Вот - прокусили и душат
Длинным витым языком,
Вот прицепили постромки
И потащили в тоннель,
Пнули и сбросили с кромки...
Так-то, мой друг Лионель!
(The Brave New Verse [Vol. VII])
В состав правительства не входит
О чем-то думает над жнивой,
Он что-то тайное замыслил
Похвал и почестей достойный,
Он ободрит вдовиц и сирот
Он скажет: "Будь силен и крепок," -
И пожелания здоровья,
Решил, наверно, он, и бродит
Человек ты плоский и обычный,
Состоишь ты только из рефлексов,
Подаешь на вход чего другое -
Нормальные люди не ездят в метро,
Нормальные люди не смотрят весь день
Люблю узреть пожухлый плаун,
"Люблю дымок спаленной жнивы..."
Торгуя с русскими зачем-то,
Русское искусство и традиции?
Иностранца в столице легко отличить
Иностранец в России не может понять,
Иностранцы в России другие всегда.
. . .
Догорает на утреннем небе звезда,
Глядим на западную власть -
Ах, как приятно быть стандартным человеком,
Россия - грязная страна.
Она врагам и не нужна.
В СОСТАВ
Один хороший человек.
Он над рекою ночью бродит,
Где окунь плещется и хек.
Прокат катает на излом,
И миротворствует с оливой,
Хоть не является послом.
И что-то явное создал,
Он козни недругов исчислил
И их объятия разъял.
Стоит, опершись о гранит.
А завтра все это, спокойный,
С вершины власти обозрит.
И вдохновит солдат на бой,
Собственнолично вникнет в климат
И сам расправится с судьбой.
И укрепишься в славе ты.
Он снимет твой заветный слепок,
Где будут птицы и цветы,
И мысли вечные, и дни -
И слепит сам все поголовье...
"Но вы останетесь одни," -
Над лунной заводью вовек,
Где в глубине севрюга ходит,
Где окунь плещется и хек.
"Стихотворение с нерифмующейся
последней строкой."
ЧЕЛОВЕК ТЫ ПЛОСКИЙ
Ничего не знаешь наперед,
И пузырь в твоем окошке бычий
Никакого света не дает.
Вход и выход где-то меж кишок.
Подаешь на вход пятнадцать кексов -
Ставь на выход глиняный горшок.
Ставь на выход глиняный горшок.
Боже правый, что ж это такое -
Отойди отсюда, идиот!
НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ НЕ
Нормальные люди не ходят
С такою вот рожей, как будто в УГРО
Их схватят сейчас и проводят.
В пустую стеклянную трубку,
За жизнь принимая бесплотную тень,
Пустую крутя мясорубку.
ЛЮБЛЮ УЗРЕТЬ
Люблю косить созревший хвощ.
Люблю побриться бритвой "Браун",
Люблю садится в синий "Додж".
"И не оспоривай глупца..."
Входя в New York Exchange красивый,
Играй спокойно, до конца.
Не пей с восьми и до восьми;
Входя на судне в Southampton,
Ты лучше лоцмана возьми.
РУССКОЕ ИСКУССТВО
Это невозможно без полиции.
ИНОСТРАНЦА
С его честным лицом и спокойной походкой.
Иностранца в столице легко огорчить,
Угощая блинами и пичкая водкой.
Что бурлит в этом русском, пустом и нахальном.
Сам он добр, и сначала хотел всех обнять,
Но грустней с каждым днем в отраженьи зеркальном.
Иностранец, уехав, назад не вернется.
Догорает на утреннем небе звезда,
И бессмысленный звон позади раздается...
И бессмысленный звон позади остается.
ГЛЯДИМ
Открыли пасть, закрыли пасть,
Куда мы все хотим попасть -
Закрыли пасть, открыли пасть, -
Да только как бы не упасть -
Откройте пасть! Открыли пасть -
И даже вовсе не пропасть,
Закройте пасть. (Закрыли пасть.)
АХ, КАК ПРИЯТНО БЫТЬ
Входить в стандартное гнездо в набор стандартный,
И вместе с многими наборами другими
В стандартном ящике въезжать в стандартный шкаф -
В ряду таких же, в многошкафии таких же,
На этаже в дому из купных этажей
На длинной улице домов аналогичных
В районе наспех пронумероватых улиц
Унылым скопищем составить серый город
В дурной цепи тому подобных городов
Составить серую растекшуюся площадь
Страны, лежащей аж оттуда вот досюда.
НА СЕВЕРЕ СИБИРИ
Лежит на севере Сибири.
В ней много хлеба и говна.
Еe враги не победили.
Она сама себе вражина.
Над ней - дырявая луна,
На ней - усохшая осина.
Назад, к заглавной странице